Представьте себе: вы покупаете электроэнергию, отапливаете дом или работаете на заводе, где топливо — основа производства. Вам важно, чтобы цены были справедливыми, а поставки — стабильными. Но что, если стоимость угля, одного из главных энергоресурсов страны, определяется не на открытом рынке, а за закрытыми дверями? Именно чтобы этого избежать, власти начали активно проталкивать идею биржевой торговли углём — и не просто так. Как недавно стало известно, федеральная антимонопольная служба совместно с профильными министерствами разработала целую «дорожную карту» на 2026–2027 годы, направленную на расширение биржевых продаж угля и создание национальных ценовых индикаторов. Звучит технически и сухо, но за этим стоят реальные экономические последствия — как для бизнеса, так и для каждого из нас.
Почему уголь вдруг стал «биржевым»?
До 2023 года уголь в России почти не торговался на бирже. Он шёл напрямую от шахт к крупным потребителям — электростанциям, металлургам, экспортерам. И хотя такой подход удобен для крупных игроков, он создаёт серьёзную проблему: отсутствие прозрачности. Без открытого рынка невозможно понять, какова реальная цена на продукт и почему она растёт или падает. Особенно остро это стало чувствоваться в условиях санкций и перестройки внешнеэкономических связей.
Именно поэтому в феврале 2023 года на одной из крупнейших российских бирж впервые началась официальная торговля углём. Поначалу — с пары марок: Д (длиннопламенный) и ДГ (длиннопламенный газовый). Был даже установлен обязательный минимум: производители обязаны продавать через биржу как минимум 10% своего объёма этих марок. Звучит логично — ввести прозрачность, пусть даже в малом масштабе. Но на деле всё оказалось сложнее.
По итогам 2024 года через биржу прошло всего 1,3 миллиона тонн угля. Чтобы понять масштаб, стоит знать: в том же году в стране было добыто более 443 миллионов тонн. То есть на долю биржи пришлось менее 0,3% всего производства. Даже если учесть рост на 17% за первые одиннадцать месяцев 2025 года, цифры выглядят скромно. Однако власти не сдаются — и вот уже разрабатывается новая стратегия, которая должна значительно расширить географию и ассортимент «биржевого» угля.
Что меняется в 2026–2027 годах: новые марки и новые правила
Новый план, одобренный на уровне федеральной антимонопольной службы и Минэнерго, предполагает не просто расширение списка марок угля, обязательных к продаже на бирже, а целую трансформацию подхода к регулированию отрасли. Если раньше под обязательный минимум подпадали только марки Д и ДГ, то теперь планируется добавить в список бурый уголь (марка Б), слабоспекающийся (СС) и тощий (Т). Это важно, потому что именно эти сорта активно используются на российских ТЭЦ и котельных — то есть напрямую влияют на энергобезопасность внутреннего рынка.
| Марка угля | Текущий статус на бирже | Планируемый статус (с 2026 г.) | Основное применение |
|---|---|---|---|
| Д, ДГ | Обязательны к продаже (минимум 10%) | Остаются обязательными | Энергетика, теплоэлектростанции |
| Б (бурый) | Необязательный | Станет обязательным | ТЭЦ, местные котельные |
| СС (слабоспекающийся) | Необязательный | Станет обязательным | Энергетика, цементная промышленность |
| Т (тощий) | Необязательный | Станет обязательным | ТЭЦ, коммунальное хозяйство |
Такой шаг призван не только повысить прозрачность, но и укрепить топливообеспечение внутреннего рынка. Представьте: если у станции есть возможность сравнить цены на бирже и выбрать лучшее предложение, это снимает зависимость от монополистов и снижает риски необоснованного роста тарифов. Кроме того, это помогает государству формировать объективные ценовые индикаторы — данные, которые можно использовать не только для внутреннего регулирования, но и при расчёте налогов, таможенных пошлин и субсидий.
Как биржа станет инструментом поддержки отрасли
Угольная отрасль сегодня — в тяжёлом положении. Падение спроса на экспорт, высокие логистические издержки, ужесточение экологических требований и общее давление на ископаемое топливо заставляют компании искать способы выживания. В ответ на это правительство уже ввело меры поддержки: субсидии на перевозку угля по железной дороге и налоговые отсрочки. Но теперь в игру вступает новый элемент — биржа как критерий доступа к помощи.
Согласно новой «дорожной карте», объём продаж угля на бирже может быть прямо увязан с получением антикризисной поддержки. То есть компании, которые участвуют в биржевых торгах, получат приоритет при распределении субсидий. Та же логика, по задумке регуляторов, должна применяться и к экспортным квотам: производители, активно торгующие на бирже, могут быстрее получить право на внеочередной вывоз продукции за рубеж.
Такой подход, безусловно, стимулирует вовлечённость в биржевую систему. Но здесь возникает и обратная сторона: не все компании могут или хотят участвовать в биржевых торгах. Особенно те, чья продукция ориентирована исключительно на экспорт и не соответствует требованиям внутреннего рынка. Для них введение таких обязательств выглядит как искусственное ограничение. Как заявил один из инсайдеров отрасли, это может поставить экспортёров в «антиконкурентные условия» — ведь они вынуждены тратить ресурсы на операции, которые им в принципе не нужны.
Почему рынок пока не спешит идти на биржу
Несмотря на все усилия регуляторов, реальные объёмы торгов остаются символическими. И это не просто вопрос бюрократии или нежелания компаний. Дело в том, что пока биржевые торги не решают ключевых задач бизнеса — ни ценообразования, ни существенного роста выручки. Как отмечает аналитик Александр Котов, с момента запуска торгов в феврале 2023 года они «не повлияли ни на ценообразование в отрасли, ни на выручку компаний».
Почему так происходит? Во-первых, потому что большинство сделок по-прежнему заключаются напрямую — по долгосрочным контрактам, которые выгодны обеим сторонам. Во-вторых, логистика остаётся главным узким местом. Ранее обсуждалась идея выделить отдельную очередь на железной дороге именно для биржевого угля, но это предложение было отклонено. Без гарантированной транспортировки торговать на бирже — значит рисковать срыва поставок и штрафами. А это для производителя неприемлемо.
Есть и ещё один, менее очевидный, но не менее важный фактор — доверие. Биржа работает только тогда, когда ей доверяют все стороны. А доверие строится годами. Сегодня многие участники рынка воспринимают биржевые торги как административную повинность, а не как инструмент эффективного бизнеса. Пока не будет создано ощущение, что биржа — это выгода, а не обязанность, реального взрыва активности ждать не стоит.
Национальные индикаторы: зачем они нужны и как будут работать
Одна из главных целей всей этой биржевой кампании — создание национальной системы ценовых индикаторов. Что это такое? Проще говоря, это объективные, регулярно обновляемые данные о ценах на те или иные товары, которые можно использовать как ориентир в самых разных сферах: при налогообложении, бюджетном планировании, заключении контрактов и даже судебных разбирательствах.
Сегодня, например, при расчёте экспортных пошлин на нефть Россия до сих пор опирается на данные британского агентства Argus — иностранного источника, который в текущей геополитической обстановке вызывает всё больше вопросов. Внезапные корректировки, задержки в публикации, несоответствие реальному спросу — всё это создаёт риски для стабильности национальной экономики.
Поэтому логично, что государство стремится создать собственную систему. И уголь — не единственный кандидат. В «дорожной карте» на 2026–2027 годы также планируется развитие биржевых торгов:
- металлопродукцией,
- строительными материалами,
- удобрениями,
- транспортно-логистическими услугами,
- сельхозпродукцией (включая экспортные торги).
Для каждой категории товаров должен быть разработан свой индекс — показатель, отражающий динамику цен на основе реальных сделок. Эти индексы станут не просто информационным инструментом, а реальным регулятором экономики.
Мировой опыт и российская реальность
Мировые сырьевые биржи — такие как ICE, CME или LME — десятилетиями оттачивали механизмы торговли, обеспечивали ликвидность и прозрачность, привлекали инвесторов со всего мира. В России же всё только начинается. Конечно, у нас есть сильные стороны: огромные запасы сырья, развитая железнодорожная сеть, внутренний спрос. Но есть и слабые места: низкое доверие к институтам, слабая интеграция с международными рынками, отсутствие культуры деривативов у большинства компаний.
Как отмечает эксперт Альберт Короев, создание российских аналогов мировых бирж — «сложная задача на годы вперёд». И дело не только в технической инфраструктуре, но и в психологии участников рынка. Пока компании не увидят в бирже реальную ценность — возможность хеджировать риски, привлекать финансирование, планировать бюджеты — они будут торговать «по старинке»: напрямую, по телефону, с закрытыми глазами на рыночную конъюнктуру.
Однако есть и повод для оптимизма. В условиях внешнего давления и необходимости импортозамещения во всём — от технологий до финансовых инструментов — биржевая торговля становится не просто желательной, а необходимой. И если государство продолжит создавать благоприятные условия (а не только административные требования), постепенно может сформироваться настоящий внутренний рынок с прозрачными правилами и справедливыми ценами.
Что это даст обычному потребителю?
На первый взгляд, биржевая торговля углём — это тема для узких специалистов: энергетиков, логистов, чиновников. Но на деле всё гораздо ближе к жизни каждого из нас. Вот лишь несколько примеров того, как это может повлиять на ваш кошелёк и комфорт:
- Тарифы на электричество и тепло — если цены на топливо станут прозрачными, регуляторы смогут точнее определять, насколько обоснован рост тарифов ЖКХ.
- Цены на стройматериалы — ведь уголь используется не только в энергетике, но и в производстве цемента, кирпича, стекла. Снижение издержек производителей может отразиться на конечной цене.
- Стабильность поставок — прозрачный рынок снижает риски искусственного дефицита или манипуляций с ценами, особенно в кризисные периоды.
- Налоговая справедливость — если налоги на сырьё будут рассчитываться по внутренним индикаторам, а не по иностранной котировке, это снизит нагрузку на бизнес и, возможно, позволит перераспределить ресурсы в пользу социальных программ.
Так что даже если вы никогда не купите тонну угля, его цена на бирже может повлиять на вашу жизнь — прямо или косвенно. И чем раньше рынок станет по-настоящему прозрачным, тем больше шансов на стабильность и предсказуемость в экономике в целом.
Что дальше: реалистичный сценарий развития событий
Будем честны: в ближайшие два года не стоит ждать, что биржевые торги станут доминирующей формой продажи угля. Объёмы, вероятно, вырастут — особенно если обязательный норматив будет расширен на новые марки и действительно начнёт работать механизм увязки с поддержкой. Но кардинального прорыва не произойдёт. Для этого нужны не только административные рычаги, но и рыночные стимулы.
Однако сама по себе постановка цели — уже большой шаг. Появление национальных индикаторов, даже если они сначала будут вторичными по отношению к внебиржевым сделкам, создаёт основу для будущего. Главное — не останавливаться на формальных требованиях, а сделать биржу удобной, выгодной и предсказуемой площадкой для всех.
И если это удастся — не только угольщики, но и другие отрасли постепенно начнут видеть в бирже не угрозу, а инструмент. А для страны в целом это значит одно: меньше зависимости от внешнего мира, больше контроля над своей экономикой и, в конечном счёте, больше стабильности для каждого гражданина.
Вместо заключения: не торопитесь хоронить идею
Критика новой «дорожной карты» звучит логично. Да, пока биржа — это капля в море. Да, административные меры не заменят рыночного доверия. Но нельзя недооценивать и сам факт системного подхода. Когда государство, вместо того чтобы вводить разовые запреты или субсидии, начинает выстраивать долгосрочные механизмы — это уже признак зрелости экономической политики.
Возможно, через пять или десять лет мы с улыбкой вспомним, как сомневались в необходимости биржевых торгов угля. А может, это так и останется нишевым экспериментом. Но пока есть шанс на прозрачность — его стоит использовать. Ведь в условиях неопределённости именно открытость и предсказуемость становятся главными активами. И уголь на бирже — это не просто про тонны и контракты. Это про будущее, в котором мы сами определяем цену своим ресурсам.
About the Author
